Курск / Kursk
Режиссер: Томас Винтерберг
В главных ролях: Маттиас Шонартс, Леа Сейду, Колин Ферт, Макс фон Сюдов, Аугуст Диль, Петер Симонишек
Дата премьеры в РФ: 27 июня
2000-й год. Российский флот готовит масштабные учения, в которых принимает участие атомная подлодка «Курск». На ее борту 118 моряков, дома их ждут жены и дети — никто еще не знает, что вскоре судно взорвется и пойдет на дно. А выжившие после первых взрывов моряки под предводительством капитана Аверина (Маттиас Шонартс) будут несколько суток ждать, пока на поверхности им пытаются помочь сослуживцы. Среди них — британский офицер Дэвид Рассел (Колин Ферт), который бесконечно бьется об стену политических интриг и простых человеческих истерик.
Никто уже не надеялся и, в общем-то, не особо ждал: многострадальный «Курск», релиз которого в России откладывали раз пять, наконец добрался до проката. И сразу оказался в максимально невыгодном положении — уж слишком удобную параллель фильм Томаса Винтерберга проводит с недавним «Чернобылем», мини-сериалом, с которым теперь неизбежно будут сравнивать любую попытку западных кинематографистов осмыслить российские трагедии.
У них и правда много схожих вводных, например, ревностное внимание к деталям постсоветской эстетики. Но главное — история благородных людей в нечеловеческой системе, где нет хороших и плохих, но есть те, кто по привычке верит в режим. И там, и там провозглашается смелость условного «народа» в противовес жестокой и трусливой власти — отсюда, собственно, и проблемы с прокатом.
Фото / IMDB
Но где Крэйг Мэйзин держал историю в рамках всеобъемлющей энциклопедии, Винтерберг склоняется к до боли знакомым схемам и давно уже не работающим манипуляциям. Общая трагедия у него приобретает конкретное лицо — моряка Михаила Аверина, которого дома, конечно же, ждет сын и беременная Леа Сейду с колхозной челкой (самая точная деталь в фильме). Не доверяя естественному ходу катастрофы и клаустрофобному ужасу затонувшего судна, Винтерберг заворачивает события в готовый шаблон быстрорастворимой драмы с очевидными рычагами давления. Он работает по четкому плану: в какой сцене надо давить на слезу, а в какой — дать жертвам отшутиться, чтобы не слишком загонять зрителя в траур.
Для последнего тут даже есть своеобразный comic relief, как мантру повторяющий забавный анекдот про полярных медведей. Его герой может и не совсем карикатурен, но уж очень условен — как условна и вся драма «Курска» у Винтерберга. История подлодки, не требующая совершенно никаких сценарных надстроек, вступает здесь в конфликт с сухой конъюнктурностью. С этим же здесь сражаются герои Колина Ферта и Петера Симонишека, и, как и сам фильм, в итоге проигрывают схватку.
Фото / Variety
При желании тут можно углядеть что-то вроде мета-стилизации — мол, кино такое лишенное воздуха и невыразительное, потому что другим ему не позволили быть рамки режима. Так рассматривать «Курск» может и любопытно, но тогда костью в горле встает единственное авторское включение Винтерберга за весь фильм — изменение соотношения сторон, обрамляющее трагедию в тесном квадрате кадра. Прием занятный, но сделанный уж очень странно (логичнее бы было, если б кадр «сжимался» в сценах самой катастрофы, а не наоборот) и, в целом, довольно пижонский.
