Сегодня на кинофестивале Strelka Film Festival пройдет премьера триллера «Профайл» — новой режиссерской работы Тимура Бекмамбетова, выполненной в формате screenlife (то есть снятой с помощью захвата экрана компьютера).
Британская журналистка Эми Уиттакер (Валин Кейн) решает разобраться, как террористы вербуют молодых девушек в свои ряды. Она создает фейковый аккаунт в фейсбуке, добавляет несколько фотографий моделей в парандже и почти сразу же связывается с вербовщиком Абу Билелом (Шазад Латиф). С этого момента начинаются психологические игры в шахматы: Эми нужно не только убедить Билела в искренности своих намерений, но и избежать его специфических чар, на которые повелись многие девушки до нее.
Мы поговорили с Тимуром о том, какое будущее ждет формат screenlife, насколько большой потенциал он имеет для начинающих кинематографистов и какие еще истории можно рассказать через экран компьютера (спойлер: можно даже фэнтези).
Как вам пришла идея формата screenLife и почему вы решили так активно развивать это направление?
Пришла она случайно. Я всем теперь рассказываю, это теперь уже как городская легенда. Я был на связи со своей коллегой, Ольгой Хариной — продюсером и сценаристом фильма «Профайл». И во время разговора она расшерила со мной экран, тогда эта функция только появилась в Skype.
После того, как мы закончили и переключились на другую тему, Ольга просто забыла выключить share screen, и на протяжении нескольких минут я был свидетелем жизни ее экрана. Все, что она делала, паралельно общаясь со мной, стало мне доступно. И это настолько поразило меня – что я оказался внутри нее, внутри жизни другого человека. Я видел не только то, что она делает, но я был свидетелем того, как и что с ней происходит. Был свидетелем ее оценок, изменения ее состояния, принятия решений...
Весь ее внутренний мир оказался у меня как на ладони. Мне, естественно, стала интересна, как кинематографисту, эта уникальная возможность сделать кино. Кино новое. Кино, которое нельзя было сделать еще десять-пятнадцать лет назад. И только этот тип кино, этот формат позволит рассказать о том, что происходит внутри нас. Потому что все это видно на экране, мы еще не научились обманывать экраны. Там ты такой, какой ты есть на самом деле.
С какими ограничениями, вызванными спецификой формата, вы столкнулись во время съемок? Как их обходили?
Как известно, ограничения всегда приводят к тому, что ты находишь уникальную новую форму. И ограничения, конечно, помогают художнику отсечь все лишнее, оставить только то, что необходимо. Это всегда приводит к остроте формы, к лаконичности, гармонии. Японские трехстишья, например, совершенны только потому, что там есть эти сильные ограничения.
В screenlife ограничения, естественно, были связаны с тем, что мы не можем показывать героя со стороны. Мы должны видеть его всегда с точки зрения экрана и видеть его жизнь на экране. Но это ограничение породило огромное количество новых идей и способов эти идеи реализовывать. Например, скоро мы заметили, что изображения персонажа не так выразительны как то, что ты можешь увидеть у него на экране. Как он перемещается по сайтам, как принимает решения и совершает моральные выборы. Это все на экране очевидно, даже если мы не видим лица героя.
Зритель в состоянии дофантазировать все, что он не видит. И эти ограничения провоцируют зрителя включать фантазию, немножко трудиться над фильмом, и из-за этого возникает гораздо более сильное переживание.
Не было ли опасений, что тема фильма окажется слишком неоднозначной и, может даже, болезненной для западной аудитории?
Были, да. Но это как минус, так и плюс. С одной стороны, любая болезненная тема привлекает внимание и как-то соблазняет, что ли, зрителя. Но с другой, совершенно очевидно, это становится проблемой для того, чтобы фильм приняли широко. Кто-то не может жить без острых и важных тем, а другие нуждаются в развлечении, и их такие темы тяготят.
Так что да, такой выбор был, но мне в первую очередь было важно попробовать формат screenlife не в жанровом кино, а в кино более драматичном, более реалистичном.
Ваша компания, Bazelevs, уже выпустила screenlife-фильм в жанре хоррора («Убрать из друзей»), скоро также выйдут комедии «Днюха» Романа Каримова и «Лайкнутый», триллеры «Профайл» и «Поиск». Собираетесь ли вы дальше сдвигать жанровые границы для формата screenlife и есть ли у этого формата какие-то жанровые ограничения в принципе?
Думаю, что ограничений практически нет. Это лишь вопрос таланта рассказчика. Мы сейчас собираемся снимать и фэнтези, у нас есть сценарий фильма-катастрофы. Движется проект «Ромео и Джульетта», то есть мелодрама, трагедия.
Так что вопрос лишь в том, когда появятся кинематографисты, мои коллеги, которые будут разные истории рассказыать на языке screenlife. Мне очень хочется как можно быстрее попробовать разные жанры. Но и спешить не хочется, чтобы каждый раз такой фильм становился своего рода кинособытием.
**Насколько ваш опыт как режиссера «Профайла» отличался от работы над не-screenlife-фильмами? **
Знаете, отличался сильно. Сама технология производства screenlife-фильма подразумевает, что у рассказчика есть полная свобода. Ведь нет продюсеров, которые знают, как это делать правильно. Все, что ты делаешь, трудно подвергать сомнению, нельзя сказать: «А вот в том фильме было так сделано, и поэтому он стал успешным». Потому что таких фильмов вышло всего-ничего.
Помогла ли награда Берлинского кинофестиваля в продвижении столь нестандартного фильма?
Думаю, что помогла. Это была награда очень важная, награда не жюри, а зрителей. Соответственно, это был очень сильный и веский аргумент для всех, кто может помочь нам распространять наши фильмы. Доказательство, что зритель хочет смотреть такое кино. Он удивлен, но ему эти фильмы нравятся.
Вопрос остается только в том, как его привести в кино, а это уже задача дистрибьюторов. Но если зритель придет, ему фильм понравится. Поэтому приз зрительских симпатий — лучшая награда, что могла быть у нас.
Режиссеры большинства вышедших или готовящихся screenlife-фильмов на данный момент – дебютанты в полнометражном кино. Насколько большой потенциал для начинающих постановщиков имеет screenlife в плане доступности и объема возможностей?
Потенциал огромный. Цена проектов такая небольшая, что практически любой желающий может попробовать свои силы. Примерно так же было в девяностые, когда начиналось новое кино в России. Любой мог найти знакомого, который дал бы ему пару тысяч долларов, и на эти деньги снять свое кино. В этом плане очень похожая ситуация со screenlife.
Поэтому я призываю всех, кто чувствует непреодолимое желание рассказывать истории языком кино, посмотреть наши фильмы. И я уверен, у вас родится много идей, и вам захочется делать что-то похожее.
У нас нет камер, фильмы стоят минимум в десять раз дешевле обычных. Самый долгий съемочный период у нас составлял десять дней. Это раз в пять меньше, чем у традиционного кино. У нас нет злобных продюсеров, висящих над тобой, потому что бюджет не такой большой, чтобы сильно за него бояться. Обычно же страх делает людей злобными. Поэтому у творческих людей в screenlife гораздо больше свободы.
Будете ли вы, помимо screenlife-фильмов, также активно развивать и более экспериментальные проекты, вроде 1968.digital?
Как ни странно, тут одно другому не мешает. Screenlife — это язык, на нем можно делать и образовательные программы, и комедии, и квесты, игры. Совершенно разные жанры могут использоваться в этом формате.
Не боитесь, что с форматом screenlife произойдет примерно то же, что случилось с found footage (фильмы в жанре «найденной пленки») в начале нулевых? Когда низкокачественные подражатели «Ведьмы из Блэр» начали появляться в таких огромных количествах, что в итоге испортили имидж всему жанру.
Не думаю, и сейчас объясню, почему. Found footage был другим способом рассказать историю про тот же самый привычный нам физический мир. Любую историю в found footage можно рассказать традиционным языком кино, и будет не хуже. Found footage — просто манера рассказать историю.
А в screenlife мы имеем дело с другим миром, миром наших экранов. Традиционным способом про него рассказать невозможно. Перед тобой просто будет сидеть человек с экраном, а саму историю ты видеть не будешь, не будешь видеть его переживания, эмоции.
Screenlife, как мне кажется, не может набить оскомину так же, как не может набить оскомину интернет, жизнь на экране телефона. Что бы вы ни говорили, вы будете им пользоваться, будете в этот мир погружаться. Мне кажется, что здесь нет опасности — той, о которой вы говорите.
Хотя, посмотрим. Все зависит о того, насколько удастся завлечь талантливых людей в язык screenlife. Если получится увлечь талантливых писателей, режиссеров, то, думаю, интерес к формату не угаснет.
Согласны ли вы, что для полного погружения в screenlife-фильмы их стоит смотреть на экранах компьютеров и ноутбуков, или же формат чувствует себя одинаково хорошо как на больших, так и на малых экранах?
Разные получаются эффекты. У меня нет какого-то окончательного суждения, это просто разные фильмы. Точно знаю, что люди, которые смотрят наши фильмы на компьютере, рассказывают одно и то же — в напряженный момент у них рука тянется к мыши, они пытаются вмешаться в ход событий. Им кажется, что это происходит с ними. И это очень интересная, увлекательная возможность для кинематографиста — настолько близко оказаться со зрителем, слиться с ним.
Но в кино есть другая совершенно радость — само осознание, насколько важна для тебя жизнь на экране. Как будто увеличительное стекло навели на мир экранов, и мы рассматриваем все своим эмоции, поступки, увеличив их до размеров кинематографа. Потому что когда ты показываешь что-то на экране телефона, это скорее веб-искусство, оно немного другое. Но в перспективе я уверен, что большинство screenlife-искусства будет на экранах телефонов и ноутбуков. И только самые сливки будут добираться до кинотеатров.
