В прокате вовсю идет фильм «Иванов» — комедия о российском бизнесмене, который прячется от следствия в Украине. Это одновременно актерский, режиссерский и продюсерский дебют предпринимателя Дмитрия Фальковича — он снял фильм еще в 2011 году, но до проката тот добирался мучительно и долго. Зато сейчас «Иванова» заслуженно называют одной из самых любопытных и оригинальных работ в российском кино последних лет.
Мы поговорили с Дмитрием о том, почему он решил прийти в кино, преимуществах работы с непрофессиональными артистами и сравнениях с Сорокиным. А заодно узнали, правда ли, что кино — это бизнес.
Как вы — состоявшийся в совсем другой сфере человек — пришли в кино?
Так получилось, что у меня многие друзья занимаются кино: режиссеры Илья Хржановский и Илья Демичев, другие люди в других профессиях. Я давно с этим миром как-то соприкасался, и для меня это было как-то естественно — прийти в кино, захотеть делать кино.
Ваши друзья-кинематографисты помогали вам в процессе съемок?
Илья Хржановский мне очень помог в смысле обучения перед съемками. Он мне советовал книжки читать, советовал попробовать с артистами репетировать, попробовать с не-артистами репетировать. Выбрать, как мне комфортнее работать. К тому же, я у него на съемках тусовался. Просто чтобы увидеть, как процесс устроен.
На самом фильме мне помогала, например, Катя Эртель — она работала на «Дау» как художник. Еще Марина Железняк, которая тоже работала на «Дау», была у меня вторым режиссером.
Фото / Кино-Театр.ру
Как вообще родилась идея «Иванова»? Вы сначала придумали историю, а потом решили снимать кино или сначала решили, что хотите снять кино, а потом уже под него придумывалась история?
Знаете, как-то все одновременно. Я сел писать какую-то историю, я не знал пока, в чем она состоит, у меня не было ее в голове с самого начала. Я сел писать, написал первую сцену — начал почему-то с детской сцены — и потом как-то одно за другим, персонажи начали жить своей жизнью и совершать самостоятельные поступки в моей голове. И получилась большая такая, длинная, запутанная история. Уже затем я начал фильтровать ее и превращать в фильм — иначе получилась бы какая-то литературная байда часов на пять.
Как вы находили режиссерское решение фильма? «Иванов» ведь не очень похож на «типичное» современное российское кино, российское кино «в вакууме». Где искали вдохновение?
Я, кстати, не очень понимаю этих вопросов про российское кино — оно же очень разное, от Федора Бондарчука до Ильи Хржановского. По мне, это какой-то стереотип, я не понимаю удивления людей: мол, это выбивается из российского кино. Да любой нормальный режиссер, если он не снимает какой-то коммерческий продукт, пытается сделать что-то свое, оригинальное.
А насчет вдохновений — знаете, когда я начинаю перечислять всех тех режиссеров, которые были модными, пока я фильм снимал, и которых я тогда смотрел, это интерпретируется как прямое влияние. А я считаю, что влияние всегда неосознанное. У меня не было такого, что вот есть режиссер, там, Пупкин, и меня очень вдохновляет, как он снимает, так что давайте снимем так же. Все это где-то в подсознании — ты же смотришь кино, книжки читаешь, и все это в фильме так или иначе отражается.
.jpg)
Фото / Mos.ru
Вы говорили про репетиции, про то, что пробовали профессиональных и непрофессиональных актеров. Почему в итоге решили снимать с непрофессиональными? Считается ведь, что так работать сложнее, тем более дебютанту.
Мне вот наоборот. Я когда начал репетиции, позвал много актеров театральных, профессионалов и понял, что это совсем не мое. Я читал в книжке, что это отдельная профессия — работать с артистами, и если ты сам не профи, то от них ты получишь какие-то стандартные их актерские штампы. И для того, чтобы работать именно с профессиональными артистами, надо обладать другим опытом и другими умениями.
А с непрофессионалами мне было легко и классно. Потому что если ты берешь человека, который играет ну даже не то чтобы себя, а хотя бы ту же, не знаю, профессию — например, следователь играет следователя — то работать с ним очень легко, и очень много он от себя в роль привносит.
Оказалось, что условно неартисты вообще делятся на «совсем неартистов» и «на самом деле артистов». И процент артистов среди неартистов — огромный, не один процент и не десять. Особенное удовольствие было находить этих артистов-неартистов на улицах. На многие роли у нас не было огромного кастинга, часто вообще был только один кандидат, и получалось все равно хорошо. Везение что ли, не знаю.
Про то, что артисты приносят «свое» — в вашем фильме действительно диалоги звучат очень живо и реально, по-сорокински, как пишут некоторые критики. Насколько в «Иванове» много импровизации?
Большая часть, конечно, по сценарию, но есть, наверное, процентов 10-15 импровизации. С этим Сорокиным...не знаю, вот монолог водителя в начале фильме, говорят, звучит по-сорокински, но его играет охранник ресторана соседнего с моим домом. Я знаю его 15 лет, и он действительно так в жизни разговаривает. Наверное, надо его спросить, читал ли он Сорокина. Я вот сомневаюсь.
Может, Сорокин просто с ним знаком?
Да, может это он Сорокина научил.
То есть, понятно, что имел в виду Евгений Майзель (автор журнала «Искусство кино», — прим. ред), когда писал про Сорокина, Рубинштейна и, по-моему, Пригова. Но потом многие критики, видимо, просто стали повторять эту характеристику про Сорокина, не знаю.
Фото / Бизнес ФМ
К слову о критиках. Они ведь в принципе очень воодушевленно приняли ваш фильм, многие уже называют его лучшей российской картиной года. Ожидали ли вы хоть близко такого приема, когда начинали работу над «Ивановым» в 2011 году? И как думаете, если бы не эта задержка с прокатом, изменилось ли бы восприятие фильма?
Мне сложно судить. Я очень благодарен всем критикам, они и правда очень комплиментарно о фильме пишут, это очень здорово. Но я, конечно, не то чтобы не ожидал, я вообще ни о чём таком не думал, просто старался сделать хорошее кино.
А что бы было в 2011 году? Мне кажется, то, что время прошло — это очень хорошо. Хорошо ведь, когда почти через 10 лет фильм смотрится не хуже, а может и лучше. Здорово, что «Иванов», выходит, выдержал такую проверку временем.
С чем вообще связан такой перерыв между завершением работы и выпуском в прокат?
Готовился я к «Иванову» долго — год или дольше — снял быстро, но потом я года два его монтировал: то так не получалось, сяк не получалось, разные люди над ним работали, разные монтажеры. Он долго-долго так делался и в итоге сложился вдруг. Не помню, 14-й это или 15-й был год.
Затем я начал посылать его на фестивали международные, на все известные. И они отказывали. Тогда я стал посылать на следующий год. Они опять все отказывали. Потом Боря Нелепо предложил отправить фильм на Ханты-Мансийский кинофестиваль — это был, по-моему, 18-й год — и там он победил. Но прокатчики его заметили только еще через год — «Иванов» выиграл на маленьком Пражском кинофестивале, а его директор дружила с ребятами из «Каро» и напомнила им, что есть вот такой фильм. Они говорят, нифига себе, и правда. Давайте его прокатим.
А за эти два года монтажа фильм сильно изменился?
Сложно сказать. Я многое придумывал по ходу съемок, так что, наверное, да. Я вообще считаю, что сценарий — очень свободная форма, это не догма никакая.
Фото / Кино-Театр.ру
Откуда взялось имя главного героя, Александр Иванов? Намек на архетипичность?
Иванов — это как Мистер Смит, любой человек. Почему Александр — не помню. А Александр Иванович потому что отец у него, получается, Иван Иванов тогда.
Еще более обычный?
Да, да (смеется).
Откуда взялась эта шутка — указание вас в титрах как продюсера и актера Александра Иванова?
Ну это шутка про какое-то, не знаю, раздвоение личности. Так получалось, что некоторых героев зовут в жизни так же, как в кино: например, Алексей Борисович Спицын играет Алексея Борисовича Спицына. Мне просто было удобно его на площадке так называть. И я придумал, что Александр Иванов тогда тоже должен быть в титрах играть как бы сам себя, и раз так, то и продюсер тоже будет Александр Иванов.
История фильма же, судя по другим вашим интервью, имеет — пускай и далекую — реальную основу. А насколько реальную? И насколько тот мир бизнеса и те персонажи — допустим, бизнесмен-математик с охраной из головорезов — реальны? Потому что часто «Иванов» выглядит почти гротескным.
Ну это и имелось в виду — что я беру как бы реальную жизнь, что-то, что я знаю, но шучу на эту тему и устраиваю гротеск. Шарики надуваем в офисе, вот это все.
Но эти герои могут, разумеется, существовать и в реальной жизни. И сами шутки не то чтобы придуманные. Это просто обычная жизнь, слегка гиперболизированная в некоторых местах. Но там есть, конечно, явно моменты бредовые — когда Тарадайко что-то подставляет в уравнение Гейзенберга в сделке, и потом Алексей Борисович смотрит на это и говорит, мол, какое уравнение, вы что, с ума сошли. Это, конечно, уже совсем шутка — уравнение Гейзенберга в договоры пока никто не вставляет.
И вряд ли, может, в жизни этот человек, Александр Иванов, сидел и так долго слушал бы монолог водителя. Не слушал бы. Наверное, у него другой водитель бы уже работал.
Фото / Бизнес ФМ
Есть очень популярное выражение, что кино — это бизнес. Вы, как человек одновременно из мира бизнеса и мира кино, согласны с этим?
В моем понимании арт-кино — это антибизнес. Это прямой путь к тому, чтобы потерять деньги. Инвесторы, люди, которые дают деньги на независимое кино — это все меценаты, которые поддерживают искусство.
А коммерческое кино чем-то очень похоже на венчурное инвестирование, чем я как раз занимаюсь. То есть люди в основном теряют деньги, но иногда, на особо прибыльных фильмах, они вдруг очень много зарабатывают.
