С 21 по 23 февраля в России проходит ретроспектива фильмов известного бельгийского режиссера Жако ван Дормеля, который лично посетил Москву и Санкт-Петербург, чтобы показать свои главные произведения на большом экране. Перед поездкой режиссер любезно поделился с нами своими мыслями о российском кино, Netflix и движении #MeToo.
Были ли вы когда-нибудь в России?
Да, я был в Москве и Санкт-Петербурге. Я был в Москве очень давно, привозил сюда свой фильм «Господин Никто».
В рамках вашей ретроспективы в России мы увидим три картины: «Господин Никто», «Новейший завет» и «День восьмой». Какой из этих фильмов, по вашему мнению, больше всего понравится русскоязычной аудитории?
Не знаю даже. Возможно, это «Господин Никто». Думаю, что киноязык «Господина Никто» максимально близок к той структуре, которую я видел в российских фильмах. Знаете, снимать фильм — это как кидать послание в бутылке в открытое море. Никогда не знаешь, кто его найдет. Для меня всегда чудо, когда кто-то находит бутылку и читает это письмо.
Мой любимый российский режиссер — Андрей Тарковский. Его творчество существенно повлияло на меня в свое время. Я до сих пор не понимаю, как работают его фильмы. Это настоящая магия. Мне кажется, что «Господин Никто» и «Новейший завет» имеют схожую структуру и, возможно, будут более понятны русскоязычной аудитории.
Давайте поговорим о «Господине Никто». Сколько времени у вас ушло на этот фильм? Я слышала, что около 10 лет.
Да, пять лет я писал сценарий, год шла подготовка, потом я искал продюсеров, потом еще около года шли съемки, еще год ушел на монтаж. Так и прошли десять лет. Однако написание сценария — самая сложная и важная часть для меня. Я буду счастлив, если за год смогу написать хороший сценарий. Обычно после года работы его приходится переписывать снова и снова.
Мне кажется, что «Господин Никто» — это фильм о важности выбора в нашей жизни. Как вы считаете, кто несет ответственность за выбор, который мы совершаем? И что влияет на принятие тех или иных решений?
Вопрос в том, что есть выбор. Когда мы делаем какой-либо выбор, знаем ли мы, почему выбираем то или иное? И если мы не понимаем, зачем мы это делаем, является ли это выбором? Когда ты в кого-то влюбляешься, ты просто влюбляешься. Ведь ты не понимаешь, почему ты влюбился. И это не выбор. Это скорее импульс. Самые важные выборы, которые мы совершаем в своей жизни.... Чаще всего мы даже не понимаем, почему мы их совершили. Это больше похоже на желание. Это желание просто неожиданно приходит. И мы до сих пор не знаем, откуда.
Я думаю, что «Господин Никто» — это фильм не о конкретном выборе, а о бесконечом потоке возможных вариантов жизней одного человека. Каждая со своей радостью и болью.
Вам понравилось работать вместе с Джаредом Лето и Дианой Крюгер?
Да. Они обычные люди. И хорошие актеры.
Есть ли актеры, с которыми вы мечтаете поработать в будущем?
Обычно я начинаю с персонажа, а потом я уже подбираю актера, который может вдохнуть жизнь в этого персонажа. Иногда это известные актеры, а иногда не очень. Когда актер примеряет на себя роль, ты вдруг понимаешь, что персонаж, над которым ты работал долгие годы, больше не призрак. Он превращается в живого человека из мяса и костей. Это настоящее волшебство.
В «Господине Никто» много красивой музыки. Что-то мне подсказывает, что это не случайно. Какая роль отдана музыке в ваших фильмах?
Мне нравится, когда музыка противоречит общему настроению фильма. Веселая песня может утешить зрителя на какой-то особенно грустной и трогательной сцене. Еще мне нравится вмешивать светлые мелодии с по-настоящему мрачными историями. Я люблю этот контраст темного и светлого.
В ваших фильмах много религиозных отсылок. Но при этом вы не верите в Бога.
Ну, я считаю, что «Новейший завет» — это фильм не сколько о религии, сколько о господстве власти. О власти, которая может существовать в семье. Между мужчиной и женщиной. В политике. И даже в религии. Для меня «Новейший завет» — это история становления ребенка.
Я сам человек нерелигиозный, но считаю, что вера может излечить человека. Как, например, искусство, которое тоже лечит. И в тоже время она может ему навредить.
Мне кажется, что «Новейший завет» также затрагивает тему места женщины в современном мире. Сейчас это особенно актуально. Вы слышали о движении #MeToo? Вы его поддерживаете?
Я считаю, что и мужчина и женщина имеют право заявить о притеснении, если их притесняют. Во многих культурах и цивилизациях место женщины и роль женщины иногда даже важнее, чем роль мужчины. В «Новейшем завете» даже есть мысль о том, что Бог на самом деле не мужчина, а женщина.
Но если вернуться к реальности. Как вы считаете, равны ли сейчас мужчины и женщины?
Уверен, что далеко не везде. К сожалению, далеко не везде.
А у вас есть какие-нибудь любимые актрисы?
Даже не знаю. У меня есть двое детей. И обе девочки. Так уж вышло, что я гораздо больше разбираюсь в том, как вырастить девочку, чем в том, как вырастить мальчика. Возможно, именно по этой причине мне нравится писать женские персонажи. В процессе подготовки сценария мне нравится чувствовать характер женщины, знать, что происходит у нее в голове. На самом деле, мне бы хотелось стать женщиной на какое-то время.
Поверьте мне, быть женщиной — очень сложно. Мне, вот, всегда хотелось стать мужчиной!
Можем поменяться, если хотите. (смеется)
Я знаю, что вы долгое время работали клоуном. Что вас толкнуло заняться режиссурой?
Еще в то время я учился в киношколе и часто ставил спектакли в театре для детей. С момента выхода «Господина Никто» я поставил еще несколько таких спектаклей. Мне нравится перемещаться между кино и театром. Когда ты приезжаешь в театр, в голове у тебя пустота, и ты никогда не знаешь, что произойдет в следующую минуту. Это приятное чувство. В то же время, мне нравится, когда все находится под моим контролем, как это обычно происходит в кино. Ты приходишь на съемки с четким пониманием того, что и как будешь делать. Это два совершенно разных опыта.
Не хотите снять когда-нибудь полнометражный детский фильм или даже мультфильм?
Я бы с удовольствием снял что-нибудь такое. Я думаю об этом с тех пор, как стал дедушкой.
Расскажите что-нибудь о своем будущем фильме. Вы сейчас уже что-нибудь пишете?
Я обычно понимаю, что это будет, только когда закончу. Могу лишь сказать, что мой следующий фильм посвящен сновидениям. Сейчас мы готовим совместный сценарий с Томасом Гунцигом. Мы с ним уже работали над «Новейшим заветом».
Можете составить для наших читатетей топ фильмов, которые вы посмотрели в прошлом году? Может какие-то особо запомнились?
Мои любимые фильмы... Даже не знаю. Я в последнее время увлекся сериалами Netflix. Иногда они мне очень нравятся, а иногда создается впечатление, что там не было ни режиссера, ни сценариста. А на самом деле там человек пять режиссеров и еще больше сценаристов. Мне кажется, в таких фильмах теряется вся суть работы с камерой.
В прошлом месяце я посмотрел один хороший фильм от парня, который снял «Левиафан». Не помню, как его зовут.
Андрей Звягинцев.
Да, я посмотрел его последний фильм, который называется «Нелюбовь». Вот здесь как раз можно говорить о работе с камерой, о знании структуры кинематографии. Мне кажется, этот фильм в каком-то смысле близок к творчеству Тарковского. Иногда в нем вообще ничего не происходит. Мы чувствуем лишь движение камеры. Это тот случай, когда работа со сценарием и работа с камерой превращается в некую поэзию.
А сами вы хотели бы когда-нибудь снять фильм в России или о России?
Я знаю Россию с совершенно разных сторон. Впервые я сюда приехал где-то в начале 80-х, затем в 90-х. И это был совершенно разный опыт. Зато я много знаю о российских фильмах. Одним из моих первых учебников по киноискусству была книга Сергея Эйзенштейна о том, как нужно снимать. Мой преподаватель по киноискусству был из Чехии, и сейчас он преподает в Москве. Можно сказать, что мое творчество уже связано с Россией. На самом деле, я не знаю, как ответить на этот вопрос, потому что я пока не понимаю, чем буду заниматься.
