Конец 1896 года, филиппинская борьба за независимость от Испании. Идейный лидер освобождения, писатель и поэт Хосе Рисаль приговорен к смертной казни и 30 декабря будет расстрелян — в отличие от персонажей своих книг. Воплощенные в жизнь, они вплетаются в контекст времени, пересекаясь с историческими личностями и таинственными демоническими силами.
Многочасовые работы Лава Диаса уже давно обрели статус культовых среди киноманов, а важнейший синефильский фестиваль планеты в Локарно наградил главным призом его предпоследнюю картину «От предшествующего». Новейшая лента режиссера «Колыбельная печальной тайне» была представлена в основном конкурсе Берлинского фестиваля, получив премию Альфреда Бауэра как «открывающая новые перспективы развития кинематографического искусства».
Работа, надо сказать, огромных масштабов даже для Диаса, и дело тут не в хронометраже (были у него фильмы куда длиннее 488 минут), а в замысле. Режиссер воссоздает кусок давно ушедшего времени на основе памяти поколений, состоящей из смеси литературы, песен, истории, поверий и легенд, последними из которых, как признается Диас, филиппинское население чересчур одержимо. Хотя, в общем, это характерно для всех народов — кровь и боль, превращающиеся в забронзовевшие статуи и тотемы. В попытке демифологизации в объектив камеры попадают герои настоящие и выдуманные, друзья и враги, филиппинцы и испанцы — каждый из них обретает новую жизнь в подернутой туманом памяти фантазии.
При всей неочевидности и непонятности темы для европейского зрителя, эту картину можно назвать одной из самых доступных у режиссера. В первой части фильма Диас расставляет персонажей, следит за общим контекстом, рассказывает историю — обычно в формате продолжительных диалогов. Отсюда выходит и относительно линейное, событийное повествование, обычно не присущее автору. Впрочем, и тут картина разражается мощью: чего только стоит одна из ключевых сцен, в которой филиппинские богемные испанцы, пришедшие на первый киносеанс страны, повторяют люмьеровский показ, в ужасе убегая от экрана, но не из-за летящего на них поезда — на белой простыне они видят тень мифического существа, которое провозвещает конец их империи.
Как только намечаются и проясняются основные моменты, топография выверена, а портреты нарисованы, Диас останавливается в текущем времени, предоставляя двум сюжетным ветвям нарратив с явным концом неподалеку. В одной из них смертельно раненый пособник испанцев Симун хочет исповедаться, и с ним идет молодой поэт Исагани, который пострадал от его действий. В другой — Грегория де Хесус, жена главы сопротивленческого движения Андреса Бонифасио, пытается найти его или его останки, услышав, что мужа отвели в горную местность. В пути ее сопровождают другие женщины, среди которых бывшая любовница генерала-капитана Цесария Беллармино. И ровно в этот момент, на второй половине фильма, начинается чистое волшебство: воссозданный ранее мир начинает жить, высекая познанную историческую действительность из настоящего момента.
Диас дискредитирует миф о патриотизме, который подпитывается незнанием и доблестной амнезией — именно в них и лежит корень зла, заставляющий заходить на еще один круг по накатанной. Истинная любовь к своей земле выражается в ее полном осязании. И данная проблематика, хоть и выраженная на примере небольшой азиатской страны и ее истории, невозможно актуальна для всего нынешнего мира. К сожалению.
[Сергей Кощеев
](http://cinemaholics.ru/author/kendaskig/)
