Фотограф Валентина возвращается поздно вечером с вечеринки для интеллектуалов, как вдруг из маминой из спальни, кривоногий и хромой, выбегает умывальник на нее буквально налетает машина, явно намереваясь сбить. Валентина чудом остается на ногах, а за рулем обнаруживается странноватая дамочка в черной шляпе. Загадочная женщина долго и выразительно смотрит на запуганную девушку, потом неожиданно просит одолжить застежку от чулок и быстро ретируется, крикнув на прощание my name is Baba Yaga.
В ту же ночь Валентине снится диковатый сон с участием эсэсовцев и толстого кота, а дальше в ее жизни запускается веселая карусель интересных событий: она спит со своим другом-режиссером; ее любимая модель начинает активно падать в обморок во время фотосессий и вообще непонятно как себя вести; в кадре появляется садо-мазо кукла, градус безумия неуклонно растет. Пресловутая Баба Яга тоже без дела не сидит — всячески достает Валентину, докапывается до ее фотоаппарата и дурно влияет на вестибулярный аппарат и без того нервной барышни.
Финал у этой истории, как можно сразу догадаться, довольно мошеннический, но на за стройность сюжета мы любим подобные фильмы. «Баба Яга» — холодная, как пломбир, экранизация довольно откровенного комикса итальянца Гвидо Крепакса, который рисовал занятные романы про Валентину аж с 1968-го года. По мотивам его произведений какие-то добрые люди в 1989-м даже сняли сериал, который, кажется, видело полтора человека на планете. Впрочем, таинственный флер, отчасти напускной, очень идет всему, к чему Крепакс прикасался, и «Баба Яга» — не исключение.
В некотором роде это идеальный мыльный пузырь, умный глупый фильм, в котором собрано все, за что в принципе можно любить и ненавидеть картины-сновидения. Впрочем, это определение тоже будет неточным, — эта лента скорее притворяется сном, специально подпускает тумана, чтобы обмануть зрителя любой категории: и любителей поиска глубинного смысла, и тех, кому просто по душе красивое кино, в котором происходит черт знает что. Однако визуальная часть выдает картину с головой: таких четко выстроенных и детально продуманных снов не бывает.
Что конкретно хотел сказать режиссер, итальянец Коррадо Фарина, снявший за всю карьеру всего два фильма и совсем недавно тихо покинувший мир, и хотел ли он вообще что-то сказать, неизвестно. В этом и прелесть картины — достаточно скорректировать угол зрения, и она станет тем, чем конкретный зритель хочет ее видеть. Поскольку в фильме тьма жанровых зацепок и приветов великим (в диапазоне от Бунюэля до условного Феллини), это одновременно и джалло, и триллер, и немножко нуар, и сатира на жизнь богемы, и комедия, специфическая, впрочем. Даже не очень понятно, всерьез ли Фарино и Крепакс, или просто издеваются. Все зависит, опять-таки, от зрителя.
