Чем выше взлетаешь, тем больнее падать. Ригган Томпсон (Майкл Китон) и его альтер эго Бердмэн, находясь на грани между безумной полу-ностальгической фантазией и регулярно преподносящей проблемы реальностью, высокопарно сравнивают себя с Икаром, словно позабыв о печальной концовке мифа. «Взлетать» актер, вышедший в тираж, собирается не с помощью крыльев, а с помощью постановки на Бродвее пьесы «О чем мы говорим, когда говорим о любви». Человек, который когда-то сыграл в первых по-настоящему успешных фильмах о супергерое (то ли роль писалась специально под Китона, то ли чудеса мета-кастинга), тут не только исполнитель главной роли, но и сам себе режиссер, и автор адаптации, поэтому и проблем у него втрое больше, чем обычно. Пытаясь устранить препятствия на пути к успешному проведению пред-показов и премьеры, Ригган то и дело влипает в еще большие неприятности. Исправить исправленное ему постоянно помогает продюсер и агент Джейк (Зак Галифианакис, наверное, впервые играющий почти единственного разумного и психически стабильного человека), но и тот бессилен, когда в дело вступают актерская труппа (Эдвард Нортон, Андреа Райсборо и словно вчера сбежавшая из «Малхолланд Драйва» Наоми Уоттс) и только вышедшая из реабилитационного центра для наркозависимых дочь Риггана Сэм (Эмма Стоун).
«Бердмэн», в первую очередь, невероятно смешной: от не надоедающего slapstick’а до тонких иронических моментов — довольно широкий юмористический диапазон. Также Алехандро Гонсалес Иньярриту («Сука-любовь», «Вавилон») может похвастаться не только арсеналом приемов, но и списком высмеянных тем: от помешанности людей на интернете и социальных сетях до супергеройских фильмов, от поклонения «селебрити» до людского тщеславия. Получилось остроумно, даже уже набившие оскомину ситуации удалось обыграть ярко, так что создатель «Бердмэна» может смело ставить галочки в блокноте напротив всех пунктов в списке «сделать сатиру на…».
Не тратя много времени на экспозицию, Иньярриту сходу толкает в гущу событий «театра в театре в кинотеатре», который с каждой минутой затягивает все больше и больше. В подельниках у него введший санкции на монтажные склейки (первая появляется, в прямом и переносном смыслах, под занавес) оператор Эммануэль Любецки («Гравитация») и словно забывший о существовании каких-либо других музыкальных инструментов, кроме барабанов, композитор Антонио Санчес. Нестандартный и полу-экспериментальный подход идет делу исключительно на пользу — сердцебиение зрителя мгновенно подстраивается под ритм фильма.
Негативно отзываться о «Бердмэне» — заведомо гиблое дело. Рецензента сразу же сочтут человеком без какой-либо самоиронии. Иньярриту устами Риггана Томпсона, жонглируя обсценной лексикой и цитатами Флобера, говорит, что сотворить может не каждый, а вот разругать — любой, не только критику The New York Times Табите Диккенсон, но и всем нам.
Рита Синютина
