«Дом, который построил Джек»: Дом

The House That Jack Built / Дом, который построил Джек
Режиссер: Ларс фон Триер
В ролях: Ума Турман, Райли Кио, Джереми Дэвис, Мэтт Диллон, Эдвард Спелирс, Шиван Фэллон, Бруно Ганц

Джек (Мэтт Диллон), печальный немолодой мужчина, спокойно едет по своим делам, пока его не останавливает высоченная блондинка (Ума Турман) с неуловимо неприятной улыбкой. Женщина просит помочь починить домкрат, получает вежливый отказ, продолжает просить дальше. Джек отвозит ее до ближайшей автомастерской, потом привозит обратно к ее машине, где домкрат снова выходит из строя. Что ж, приходится везти неугомонную особу в третий раз, который окажется последним — во всех смыслах.

Веселые поездки с домкратом — первый эпизод убийства из пяти, о которых Джек рассказывает невидимому до поры до времени собеседнику Верджу (Бруно Ганц). Серийный маньяк достиг заметных успехов в выкашивании населения: на тот свет отправилось около 60 человек. Рассказывает Джек, впрочем, только об инцидентах с женщинами. На досуге этот человек интересной профессии конструирует дом мечты, однако построить ничего не получается, поскольку идеал недостижим. Материалы, кажется, не те.

За традиционной для Триера медийной мишурой в духе «алло, Галочка, ты скоро умрешь» как-то окончательно потерялся тот факт, что его фильмы необязательно все время обсуждать с медицинской картой в руках. Понятно, что все свои картины он пишет собственной кровью. Понятно, что Джек — фигура творца, поданная в лоб, причем в лоб настолько, что зрителю уже разъясняют все на специальных табличках. Понятно, что с недавних пор Ларс дискутирует только с Богом (или с собой — как вариант, тут возможно совпадение). Но даже второй фильм подряд шарахаясь от собственной тени и тех, кто эту тень со злорадным удовольствием обсуждает, Триер а) лучше других себя комментирует, линчует и превозносит; б) снимает кино, которое интересно смотреть.

Правда, стоит перетерпеть первые полчаса, сделанные в формате криминального Бастера Китона, чтобы погрузиться в изобретательный хоррор, где герой по кровавым маякам двигается прямиком в Ад. Камера, как когда-то в «Антихристе» (и как в фильмах Николаса Роуга), то и дело превращает пространство в слепое пятно, в котором совершенно не хочется находиться, но из которого нельзя просто так уйти. Культурологический пласт, подключенный к картине, разжевывает месседж даже детям, позволяя в кои-то веки вообще не отвлекаться на смыслы. Ах да, кстати, про детей.

Сцена-рубикон, после которой многие встанут и уйдут (или уже совсем перестанут вздрагивать) включает в себя этих самых детей, которые, как известно, наше все. Раз за разом наблюдать, как люди покупаются на фирменное триеровское ехидство, конечно, отдельный вид культурного отдыха: в «Джеке» Ларс последовательно шлет взрывающиеся открытки поборникам семейных ценностей, защитникам животных, феминисткам и борцам за diversity. Конечно, ему нет никакого реального дела до них, у него своя история, просто пока он обеспечивает комфортный трансфер в Преисподнюю своему герою, почему бы немного не повеселиться?

В кубриковском по накалу эпилоге, где Джек выходит на финишную кривую, становится очевидно, что Триер, да, стареет, хватается за выпуклый символизм, забалтывается и повторяется (вплоть до того, что вклеивает в свою новую картину эпизоды из старых). Но с ним по-прежнему не соскучишься, он продолжает карабкаться по скалистой стенке туда, кому при жизни простым смертным путь заказан — несмотря на все попытки отдельно взятых смельчаков. Зная упорство и принципиальность Ларса, думается, что он-то как раз доберется до цели, несмотря на перспективу в любой момент сорваться в раскаленную лаву.