Режиссер фильма «Я нормальный» Михаил Бородин — о свободе слова, Каннском кинофестивале и Ларсе фон Триере

Короткометражный фильм Михаила Бородина «Я нормальный» в этом году прошел отбор в «Неделю критики» Каннского кинофестиваля и попал в конкурс Кинотавра. Мы поговорили с режиссером о свободе слова, Фэйсе, любимых режиссерах и о том, что нужно, чтобы снять свой фильм.

На «Неделю критики» свои работы прислали полторы тысячи человек. Сложно было пройти отбор?

Туда надо просто заявку отправить, и все. А что тут еще сделаешь?

Может, для этого нужен продюсер или продакшн-компания...

Просто заходишь на сайт, заполняешь анкету и отправляешь. Никакие волшебные эликсиры и звонки продюсерам тут не работают. Им плевать на всех ваших продюсеров и звонки — они делают качественный фестиваль. Это все равно что звонить в Mercedes и советовать, какую деталь лучше поставить на их машину.

Когда ты узнал, что прошел отбор, какая была реакция?

Я сидел в кафе, писал что-то, пришло уведомление... Обычно они присылают письмо в стиле «Сорян, у нас много заявок», я думал, что это один из таких отказов. Но там вместо sorry было написано congratulations. Я вставил письмо в Google Translate, чтоб наверняка, еще раз все прочитал и ответил «Спасибо, я счастлив». Было удивительно.

Расскажи немного о том, как ты переехал в Москву и насколько твой бэкграунд сказывается на фильме?

Я родился в небольшом городке под Ташкентом. Обычный советский городок, но, конечно, с национальным колоритом. На улице были только узбекские дома. Не знаю, насколько это интересно, но у нас воскресный рынок и мусульманское кладбище находились друг напротив друга. Вот там я и вырос.

В 14 лет я переехал в Ташкент. Я пошел в театральную студию, где начал знакомиться с кино и театром, нас водили в музей кино, который тогда еще существовал. Это было место силы, там можно было посмотреть кино, которое нигде больше не показывали. Когда его закрыли, я ездил на блошиный рынок: там продавали пиратские диски, можно было листать каталог и найти авторские фильмы — Ларса фон Триера, братьев Дарденн и так далее. Нужно было как-то знакомится с их творчеством, интернета не было тогда, были зато DVD-диски.

Я закончил институт по специальности инженер-строитель — ни дня, конечно же, я не работал по этой специальности, все время занимался съемкой. Я купил камеру, начал снимать свои ролики и фильмы. В 2010-м я переехал в Москву. Я жил в Химках. В первый же день вышел на улицу, и двое бравых полицейских отработали у меня $30, водя по парку, рассказывая, что ведут меня в участок за нарушение какого-то закона. Следующие пять лет были нелегкими. С узбекским паспортом довольно сложно найти работу: люди тебе не доверяют, думают, что ты узбек, который у них все украдет, убьет детей и съест их, не знаю. Я стал снимать какие-то частные мероприятия, рекламные ролики — в общем, все, что можно было снять и заработать на этом. Потом открыл небольшой продакшн, который уже стал снимать ролики побольше. Потом я решил, что мне нужно снимать кино, и я созрел для этого и пошел в МШК на продюсерский факультет. Просто я подумал: зачем идти на режиссуру, где будет 20 таких же, как я? Мне не нужны конкуренты, мне нужны продюсеры, которые будут работать с моими фильмами. Поэтому я пошел на курс к Роднянскому, но его не надолго хватило, как и меня, и мы разошлись, как в море корабли. Но зато там остался Валя, ему нужно было делать диплом.

Мне казалось, что к обучению режиссуре нужно подходить основательно, потому что когда ты приходишь вечером и два часа слушаешь лекции, ты не становишься режиссером. Но когда ты приходишь и пытаешься развить какую-то историю, которую они будут готовы поддержать, это, наверное, более эффективно, но тут как посмотреть.

У тебя была отличная вступительная речь на открытии смотра короткометражного кино, там как раз была огромная заставка с требованием освободить Сенцова.

Я сказал это не потому что там была заставка. Просто у нас большие проблемы со свободой выбора, со свободой высказывания, у тебя будет уголовное преследование, если ты снимешь фильм про геев. Это вообще что?

Нам твоя позиция очень близка, свободы выбора у нас практически нет. Ну как, она есть...

Она есть. Но как бы не психуй. Можно все, но лучше не надо. Ты не можешь запретить человеку передвигаться, разговаривать и выражать себя. Но любое искусство, любое кино — это разговор. Почему нельзя на какую-то тему разговаривать, мне непонятно. Еще и матом нельзя говорить, ну ****** вообще.

Несмотря на то, что ты выступаешь за свободу, финал у твоего фильма довольно печальный. Почему ты решил сделать его таким?

Мы все делаем свой выбор. Наш герой тоже сделал выбор. Мы почему-то часто делаем такой выбор, чтоб все спокойно было, чтоб было что завтра покушать. Чтоб все было нормально. Может, это и правильно, но эта норма рождается из какого-то противодействия ненормальному. А ты не должен противодействовать. Ненормальное само отвалится, без вмешательства, сами люди будут это отсеивать. Самоуправление неплохо работает 2000 лет, и у всех все хорошо. Почему кто-то думает, что нами нужно как-то управлять, для меня непонятно.

Мне еще очень сильно понравились актеры, которых ты выбрал. Обычно чувствуется отпечаток российской театральной школы, но тут ребята довольно органично и естественно смотрелись. Они все профессиональные актеры?

Нет, только главный герой Эдуард Кашпоров. Мы вообще планировали выбрать местность и там уже найти ребят. У каждого поселка есть группа в ВК, из которой они узнают какие-то новости, мы просто дали объявление в такой группе, и нам прислала свое видео девочка. Мы с ней сразу познакомились, она нам понравилась, и она сразу привела своих друзей и бывших одноклассников.

Проблема в том, что мы поехали в тот поселок и пошли в школу, чтобы найти на роли подростков. Оказалось, что в школах нет подростков. Там есть по два старших класса в каждой школе... А вы понимаете, кто остается до 11 класса в таких школах? Очень прилежные девочки-отличницы, которые доучатся — и потом сразу в институт, у них все спланировано. А классные отвязные ребята идут в техникум, и они уже взрослые, понимаешь. Наши ребята тоже ушли после 9 класса и учатся в техникуме. Мы с ними там сели выпить пива, потому что делать там больше нечего, пришло человек 10, мы со всеми пообщались и потом предложили каждому роль.

А мама Лизы уехала в монастырь на 10 дней, оставила нам квартиру и сказала «Снимайте сколько хотите». Так что сцены в доме главной героини мы снимали как раз там, так что в кадре настоящие Лизины вещи, мы ничего не меняли. А сцены в квартире Саши мы снимали на кухне и во второй комнате.

А исполнитель главной роли — актер из Москвы?

Да, он учился в колледже Табакова, потрясающий парень и очень хороший актер. У него еще не очень много опыта, но это нам на руку. То, как он погружался в роль и как он в ней себя чувствовал — это было очень круто.

Еще один вопрос — почему для саундтрека ты выбрал Фэйса?

А мне нравится Фэйс. В этой тусовке ребята включали телефон и слушали Фэйса.

А как вы договорились с ним?

Когда мы переписывались он был еще не такой классный. А когда пришло время подписывать документы, у него как раз появился новый менеджмент с большими запросами. Но мы в итоге договорились, они классные ребята.

Так ты его выбрал потому, что его музыка близка этому контингенту людей, или ты его изначально в голове держал?

Изначально. Да я послушал его песни, влюбился в них абсолютно.

Расскажи немного про режиссеров, которые тебя вдохновляют

Сейчас, наверное, пафосно прозвучит, но мне нравится румынская новая волна, потрясающие картины у Пуйю и Муджиу. В них есть эта советская боль, знакомая нам. То, где они находятся и о чем они говорят, мне очень близко. Мне очень нравится Сергей Лозница, я как раз посмотрел «Донбасс», и это потрясающе. Мне нравятся братья Дарденн, Михаэль Ханеке — один из моих любимых режиссеров. Мне нравится Ларс фон Триер, и то, что мы в этом году топчем с ним одну набережную, меня очень сильно вдохновляет. Мне нравится Джафар Панахи, «Три лица» — это абсолютно узбекская деревня. Ну ок, она иранская, но там разницы никакой, все то же самое. Поэтому со мной это кино тоже резонирует. Андрей Тарковский, конечно, нужно же обязательно это говорить? Очень люблю Германа, потому что это сочетание документального кино и драматургии, которое еще ни один режиссер в мире не смог превзойти. Итальянский неореализм, новая волна. Вот это все.

А в конкурсе есть фавориты? Триер?

Я очень хочу посмотреть «Айку», поскольку эта тема мне близка. Он же из Казахстана? Очень интересно, как он раскроет эту тему иммигрантов в Москве, очень хочу посмотреть. Очень понравился фильм «Магазинные воришки» (фильм получил «Пальму» — прим. ред.) — ну, и «Донбасс».

Расскажи немного о своих планах на будущее. Собираешься браться за полный метр?

Помимо участия в фестивале, «Неделя критики» организует воркшоп «Next Step», чтобы помочь молодым режиссерам развить их будущие проекты. Чтобы режиссеры не просто показали фильмы и о них забыли, а чтобы спустя время они снова привозили в Канны свои фильмы. Жаклин Лентзу из конкурса уже все для этого подготовила.

Согласишься ли ты работать с Министерством культуры, если придется просить у них финансирование для проекта?

Они, скорее всего, не захотят его финансировать. Спросить можно, но тема, о которой я планирую говорить, не очень популярна.

Какой бы ты совет дал самому себе в начале режиссерского пути?

Я бы посоветовал ничего не бояться и больше снимать. Я очень долго боялся, что у меня не получится так же классно, как у фон Триера. Вот дурак.