Раз в год Кевин Спейси приезжает в какой-нибудь Лондонский университет в рамках Kevin Spacey Foundation, организации, спонсирующей молодых и талантливых, и что-нибудь рассказывает. За три часа, проведенных в одной комнате с Кевином Спейси, удалось выяснить несколько вещей: Кевин пьет декафинированный американо, скептически относится к морским свинкам, считает «Левиафан» потрясающим фильмом и любит производные от fuck.
Получив свод правил предстоящей встречи, где, помимо пунктов «не фотографировать», «не спрашивать об ориентации» и «не задавать глупых вопросов, а лучше вообще их не задавать», были и «не смеяться», «не упоминать ролик с котом из Шоу Джимми Киммела», ожидаешь чего угодно, но никак не открытой беседы по душам, где Кевин – не актер мирового масштаба, а простой университетский учитель в сером джемпере и маленькой записной книжкой. Об Оскаре вспоминаешь, когда при ближнем рассмотрении выясняется, что джемпер все же от Burberry, ботинки – от YSL, а записная книжка – из именной канцелярской коллекции Джека Леммона, наставника Кевина в 70-х.
Кевин очень приветлив, улыбчив, не имеет ничего общего со своим персонажем из «Карточного домика», и сам вспоминает про то-самое-видео-с-котом, а также признается, что будет много шутить, потому что «вам запретили смеяться». Запретных тем для него тоже нет – спустя несколько вопросов Кевин рассказывает про свой неудачный опыт пользование Grinder’ом, а также высмеивает некоторых режиссеров, хоть и без имен, но всем и так понятно о ком идет речь.
Про то, как быть странным и не облажаться:
Если ты считаешь себя странным – не извиняйся за это, выставляй свою странность напоказ и don’t give a fuck о том, что думают другие.
Про Интернет:
Я люблю интернет. Интернет – потрясающая штука, но чем больше появляется всех этих приложений, тем больше я волнуюсь за будущее простого человеческого общения. Однажды я ужинал со своим другом, и пока мы вообще-то пытались поговорить по душам, он сидел в Тиндере, и без конца нажимал на галочку или крестик, кивал, и такой «А как далеко 78-я улица отсюда?» Или, еще лучше, каждый раз, когда я на сцене в театре, найдется хотя бы один человек, который будет смотреть всю пьесу через экран своего смартфона, или просто записывать всю происходящее, чтобы потом выложить это в сеть «первым!». Их грудь светится, как у Тони Старка, на протяжении всего шоу и, ведь эти люди правда думают, что запечатлевают моменты своей жизни, только вот на деле, они пропускают все самое важное – магию живого выступления.
Про киноиндустрию then and now:
Когда я начинал, да и до этого тоже, попасть в киноиндустрию было невообразимо сложно, даже просто отправить сценарий или связаться с чьим-нибудь агентом, потому что деятели киноиндустрии, театра, телевидения, были настоящими профессионалами в постройке стен, они делали все для того, чтобы keep you fucking out. Правда ведь? На протяжение очень долгих лет это было только о том, кто знает тебя, кого знаешь ты, кому ты всучишь свой сценарий, с кем ты сидишь в баре и так далее. А сейчас все изменилось. Сейчас у вас есть Интернет и можно сказать, что теперь нет барьера, можно попасть в киноиндустрию вот так – запустить свой веб-сериал, снять Vimeo, или это Vine, да что угодно. Сейчас очень просто найти аудиторию для своей идеи.
Про «Левиафана»:
«Левиафан» – по-настоящему потрясающий фильм, я был впечатлен. Россия в нем сильно отличается от того, что мы показываем в «Карточном домике».
Пособие «как стать знаменитым» для самых маленьких:
Если вы и стоите чего-то, и надеетесь, что вы будете следующим Великим Режиссером/Актером, не надо думать, что вы просто заявитесь весь такой талантливый к продюсеру и очаруете там всех, и fucking win the day. Дело не в гениальной идее, и не в безупречном актерском мастерстве, дело в том, сколько времени вы потратили, работая над этим. И если вы правда решили для себя, кем вы будете, то нет оправдания тому, что вы не работаете каждый fucking день над делом своей жизни. Такие правила. А если вам не нравится такой расклад – валите работать в гребаный офис. Но если вы правда хотите карьеру в искусстве, тогда придется поднять свой зад и работать без выходных. Потому что если вы думаете, что вам принесут все на блюдечке с голубой каемочкой, вы сильно заблуждаетесь, хоть таких людей и полно - очень молоды и очень успешны, богаты и на обложках. Но как быстро эти люди угасают, и мы о них больше не слышим? (пауза) Это превращается в fucking мотивационную речь.
О том, как Кевин выбирает сценарии и о репетициях:
Когда я в первый раз читаю сценарий, я жду, когда что-то «ёкнет», зацепит меня и после того, как я нахожу это в сценарии, я пытаюсь абстрагироваться от прочитанного и начинаю работу над персонажем, собирая информацию о нем по кусочкам, как паззл. Работа актера схожа с работой детектива – мне дают улики, и я должен «раскрыть дело». И я всегда надеюсь, что я правильно угадываю, что понимаю героя так, как задумал сценарист, надеюсь, что задал достаточное количество вопросов и, мать его, не облажаюсь. Именно поэтому я предпочитаю театр кино, в театре у тебя есть возможность что-то переделать, что-то отыграть назад. В то время как фильмы – это заспиртованный продукт, ты не можешь улучшить своего героя, после того, как фильм отснят, ты не можешь привнести что-то новое. Неважно, насколько хорошо мне далась роль, лучше я уже не сделаю - мое выступление заморожено и всегда будет таким и только таким. И очень часто, спустя десять месяцев, пару лет я могу проснуться среди ночи и воскликнуть «Fuck, так вот как нужно было играть этого гребаного парня!»
Про хорошие роли:
Когда я только начинал играть в кино, мне просто присылали сценарий, и я был весь в полнейшем восторге «Да мне же прислали целый fucking сценарий!». А теперь мне присылают конкретную роль, и какое-то время я, не глядя, просто пролистывал до своего героя и, в общем-то, не читал ничего толком. К слову, это был идиотский подход. Сейчас времена изменились, и я не хочу, чтобы мне предлагали конкретную роль, я хочу критиковать сценарий, и спорить со сценаристом, и быть частью процесса. Когда ты пропускаешь весь сценарий через себя, становится очевидно, какую роль написали специально для тебя. И тогда ты стыдливо звонишь своему агенту, и мямлишь что-то вроде «Ну, вообще-то роль Пита офигенная», а агент радостно тебе отвечает «Дружище, вообще-то Пита исполняет Том Хэнкс, а ты играешь брата сестры священника».
Про хорошие сценарии:
Начнем с того, что самые главные люди в кино – это сценаристы. Но вообще, кругом полно очень херовых сценаристов. Ленивых. Я называю это «ленивая писанина» – когда каждый герой является репликой самого сценариста, когда они все совершенно одинаковые и их единственная цель в сценарии – донести то, во что автор сам свято верит. За такое я не берусь. Хороший сценарий – тот, который отправляет меня в места, в которых я не был и не буду, и дает мне побыть тем, кем я никогда не буду. Если мне не нравится сценарий, то и в fucking фильм ввязываться не надо.
Про то, как ушел играть в театр:
До 1999-года я снимался исключительно в кино. Но после того, как «Американская красота» оказалась гораздо успешнее, чем я ожидал, я решил, что не стоит останавливаться на достигнутом и стоит попробовать себя в чем-то новом. Я совсем не хотел еще 10 лет сниматься только в кино, и поэтому я пошел играть в Old Vic. Я пытался выбраться из своей зоны комфорта, и театр – лучшее для этого место, потому что тебе нельзя расслабляться, и лажать тоже нельзя, и меня завораживает магия, которая происходит на сцене. Каждый раз ты привносишь что-то новое в спектакль, и это потрясающе. Это будет мой 11 год в Old Vic, но я не думаю, что я собираюсь скоро отойти от дел. Поверьте, вы еще насмотритесь на мое лицо.
