Начинающий писатель Джек Манфред никак не может начать, собственно, писать: каждый день он печально смотрит на печатную машинку, не в силах отыскать в себе хоть горстку вдохновения, а знакомый воротила от книжного бизнеса предлагает ему забросить свои идеи и сбацать роман о футболистах. Джека такой расклад не устраивает, а тут еще и отец суется с предложением поработать в казино крупье. Поскольку литературного прорыва в стратосферу явно не намечается, Манфред меняет цвет волос, надевает изысканный костюм и отправляется в мир безумной рулетки. До поры до времени все идет гладко: Джек придерживается строгих правил заведения (не делать ставок, не спать с коллегами, не общаться с игроками даже вне пределов казино), но потом за стол садится умная и красивая женщина, у которой есть заманчивый план ограбления золотого карточного домика и покой летит в форточку.
Нуар-завязка фильма готовит нас к классическому сюжету «все идет прахом из-за роковой красотки», однако эта холодная и лаконичная картина устроена гораздо сложнее. Роковой красоткой тут с какого-то момента становится главный герой, который вроде бы ничего такого особенного не делает, но вокруг него постепенно начинает образовываться зловещая воронка неудач и смертей. И, разумеется, как только Джек встает якобы не на свое место, а именно — меняет писательское кресло на кости и фишки — тут же появляется материал для книги, которая пишется как бы сама по себе, поскольку Манфред начинает тупо фиксировать ту реальность, в которой ему теперь приходится существовать. И эта реальность так сильно врастает в ткань его повествования, что становится непонятно: это искусство имитирует жизнь или все-таки наоборот? Кто он, Джек Манфред, — посторонний, случайно втянутый в цепь предательств и афер или бесстрастный автор всего спектакля?
Режиссер картины Майк Ходжес — автор двух ударных хитов с Майклом Кейном («Взять Картера» и «Дешевое чтиво») и великого фильма «Кретины из открытого космоса» — намеренно экономит на всем, чем только можно: планах, эмоциях, звуке, добиваясь тем самым небывалого напряжения в кадре. Это очень выразительная, ледяная до невозможности картина, которую портит только слегка неуклюжий финал — вроде бы очень правильный, с ох-вот-это-да поворотом, но все равно как будто украденный из какой-то не очень мощной палп-книжки. Впрочем, не так чтобы смертельно портит. И, конечно, наша радость была бы неполной без Клайва Оуэна, для которого эта лента стала этапной: именно после нее он стал активно сниматься, пережив, правда, довольно долгий и не очень выдающийся тв-период (что иронично в контексте его сегодняшнего места под солнцем). Какие у него здесь смешные (в начале) волосы! Как он курит! Как трогательно носит костюм Джеймса Бонда! В общем, чистая радость.
Мария Ремига
